Студентка СПбГЭУ: Нам не нужно снисхождения

парни и девушки стильно одеты

Инвалид Дарья Шамова ждет, чтобы ее дела оценивались по заслугам, а не из жалости

Эту тему освещали уже сотни раз. И в прессе, и по телевидению. Статьи, телепередачи, лозунги, социальные рекламы с девизами: «Доступная среда для всех». Их не называют «инвалидами», предпочитая говорить «особенные люди» и «люди с особенностями развития». Но есть ли от этого толк? Судите сами. Совсем недавно по телевидению рассказывали историю, как сестру фотомодели Натальи Водяновой — девушку, больную аутизмом, выгнали из кафе, «чтобы посетителей не отпугивала». История получила широкую огласку, но кто знает, чем бы все закончилось, если бы сестра этой девочки не была известной фотомоделью. Да и финала этой истории еще нет — сотрудники кафе до сих пор не принесли извинений.

Судьба тольяттинки Дарьи Шамовой наглядно демонстрирует, что жизнь людей с теми или иными особенностями развития мало меняется от лозунгов с трибун. Многое зависит от самого человека. Даша — инвалид с детства. Диагноз — ДЦП. Тем не менее она всеми силами стремится жить полноценной жизнью. Она с детства увлекается английским, занималась в школе английского языка «Виндзор». Проходила стажировку на Мальте как лучшая ученица этой школы. Сейчас живет в Санкт-Петербурге и учится на третьем курсе Санкт-Петербургского государственного экономического университета (СПбГЭУ).

О себе Даша говорит: «Не представляю себя без английского языка». Тем не менее это далеко не единственное ее увлечение. Долгое время Дарья серьезно занималась музыкой, пела. Затем на смену этому виду творчества пришла поэзия. Знакома со всей классикой — как русской, так и зарубежной. Сама пишет стихи.

— Когда ты начала увлекаться английским?

— Лет пять назад. После музыки я искала себе другое занятие. Просто зашла в одну из школ, сдала экзамен. Он-то и показал мне все мои 9 лет освоения английского в школе — элементарный уровень владения. Решила попробовать наверстать упущенное, но не рассчитывала на то, что пойду его профессионально изучать, тем более в вузе. Ведь готовилась-то я стать преподавателем русского языка.

— Что заставило тебя все-таки изменить решение?

— Спасибо педагогам, которые помогли мне полюбить совершенно другой язык и культуру.

— Ты проходила языковую стажировку на Мальте. И, если ты не возражаешь, у меня будет еще один вопрос. Влияли ли твои проблемы со здоровьем на твою жизнь на Мальте? Как относились там к тебе преподаватели, другие ученики?

— Мальта стала для меня проверкой. Научила меня достойно представлять свою страну и свой город. Группа у нас состояла из студентов из Франции, Италии, Испании и других стран. Нас, русских, было трое. Теперь я думаю, что мы всем продемонстрировали, что такое русский дух.

— А в чем вы на Мальте продемонстрировали русский дух? И в чем он вообще заключается, на твой взгляд?

— Мы варили ночами пельмени (улыбается). Но если сказать серьезно, мы показали силу, каждый свою: кто физическую, кто духовную. Кто-то бабушке-хозяйке воды принести помог, кто-то вечера творческие собирал.

Физически для меня та стажировка тоже была проверкой. Надо было самой себе показать, что я могу, а что нет.

Ученики и учителя просто не концентрировали внимание на моем состоянии здоровья. Ценю такой подход. Ведь, будучи объектом пристального внимания, многие перестают быть собой, пытаются подстроиться под то, чего люди ждут. Я не из тех, но знаю немало таких примеров.

— Есть разница между отношением в Питере и на Мальте?

— Питер постоянно движется, ему не важно, кто ты. Тут каждый идет по своим делам. Однако, если попросить петербуржца о помощи, можно быть уверенным — не откажут. Касаемо студентов, могу сказать, что они тут все похожи: веселятся, спят на лекциях, готовятся к экзаменам. Нет нужды выделять кого-то. Мальта, напротив, никуда не спешит, все спокойно, размеренно. Но реакции разные, ведь много туристов, менталитет разный, но отношение положительное. Иногда удивленно-положительное.

— Все однозначно относятся к состоянию твоего здоровья?

— Была история, когда в начале учебы преподавательница поставила мне тройку с формулировкой: «Ты и так инвалид, на бюджете учишься, чего тебе еще стипендию получать?» (На получение стипендии могут претендовать только студенты, сдавшие сессию на хорошо и отлично. — Прим. редакции.)

Но знаешь. Я уже не сержусь. Преподаватели у нас строгие, но понимающие. Кстати, та, что поставила «тройку», потом сказала, что меня недооценила (она вела у нас художественный перевод, его я сдала на «отлично»).

К сожалению, немало студентов, попавших льготным порядком (по инвалидности) на бюджетное отделение института, после зачисления бьют баклуши. Я к ним не отношусь, но скептицизм некоторых педагогов могу оправдать. Буду показывать делом, на что способна. Я не требую к себе особенного отношения, снисхождения или поблажек из-за состояния здоровья. Но некоторые умеют подавить на жалость: «Поставьте мне пять! Я же стараюсь!». Да, но твоя «5» будет не отработана, а нарисована. Я за справедливость.

Была история, когда преподаватель предложила поставить мне «4» по английскому автоматом. Преподаватель была не из нашей группы, никого не знала. Я отказалась. Пришла на экзамен, ответила и получила «5». А педагог сказала, что хорошо, что я не согласилась на «автомат». Ведь грамматика и фонетика — мои любимые разделы.

— А чем они тебе нравятся?

— Грамматику люблю за логичность. Фонетику — просто так. Лаконично все, выверено, но и вариативность есть. Не могу себе позволить говорить неправильно на языке, который уважаю. Неприлично это, как мне кажется.

Пока готовилась эта статья, в голове все время вертелось стихотворение Агнии Барто — «Разочарованный». О человеке, который «вырос крепким и здоровым», но в жизни ему неинтересно ровным счетом ничего:

«Вот, увлекаясь Гончаровым, читают школьники «Обрыв»,
а он, и книжки не открыв, уже разочарован.
Идет работа в мастерской, народ увлекся делом новым,
он еле двигает рукой — уже разочарован.
Вы мчитесь с новостью к нему, к нему идете с добрым словом.
Он вас встречает: «Ну, чего вам?»
Он другом не был никому, но в дружбе он разочарован».

Почему один, имея все возможности, не проявляет никакого желания делать что-то в этой жизни, а другой, имея далеко не идеальное здоровье, живет настоящей, полноценной жизнью и получает от нее настоящее удовольствие? Ответа на этот вопрос, наверное, нет. Каждый делает свой личный выбор. Даша свой уже сделала. Она готова идти вперед, радоваться жизни и не ждать от окружающих жалостливого снисхождения.

Цитата:

Дарья Шамова:
— Мама сказала, что сила и стремление к самостоятельности, а далее и к независимости, были у меня с детства. Была задача — не потушить этот огонек, а дать ему стать самым настоящим пламенем.

Интересно:

Бояться своих злых духов

Нам приходилось видеть, как матери запрещали своим детям подходить к их сверстникам-инвалидам. Почему? Мало-мальски логичного ответа, наверное, не знают даже сами эти женщины. Но чтобы как-то объяснить поступок хотя бы самим себе, говорят: «Чтобы ребенка не травмировать». А разве учить маленького человека состраданию, уважению к другим, умению общаться с самыми разными людьми — это значит травмировать его?
Обычно принято говорить о «ненависти к непохожим», о страхе перед тем, что выходит за рамки привычного. Но, возможно, есть и другая причина.

«Все мы родом из детства», — говорил Антуан де Сент-Экзюпери. И это можно отнести как к отдельным людям, так и к целому народу. Ответ на многие вопросы кроется в «детстве человечества» — древности.

Марина Семенова в своей книге «Мы — славяне» коснулась древнего восприятия людьми болезней. С точки зрения наших предков-язычников, болезнь, рана и другое подобного рода несчастье — это действие злых духов. Значит, злые духи обратили на него внимание. Кто может знать: а что, если я буду рядом с этим человеком, злые духи обратят внимание и на меня? Так думал древний человек. Люди современные считают себя просвещенными, чуждыми всевозможным глупостям и суевериям, но все равно неосознанно останавливаются, если черная кошка перебежала дорогу, стучат по дереву («чтобы не сглазить») и не передают вещи через порог. Это все приметы, которые у нас, можно сказать, в крови, и вреда от них нет. Но кто знает, быть может, в нашем сознании есть еще что-то, доставшееся нам в наследство из древности? Ведь, согласитесь, не все наследство прошлого стоит брать с собой в будущее.

Алина Науменко, «Площадь Свободы»