В 1991 году Андрей Радин стал корреспондентом Санкт-Петербургского телевидения. За последующие 20 лет он дослужился до генерального директора телеканала, но покинул удобное кресло, чтобы сделать первое петербургское интернет-телевидение Piter TV. В 2014-м году Радин стал главой комитета по печати Ленинградской области, но, по его же словам, и там он принимает активное участие в работе местного телевидения. В интервью мэтр местного телевидения рассказал, почему сюжет в интернете лучше уложить в минуту, и каково было снимать ролик на кинокамеру в лихих девяностых.
Спустя 20 лет работы на телевидении вы перешли в интернет, чтобы создать Piter TV, почему так вышло?
Так сложились обстоятельства. Я поставил одну редакцию, потом другую, потом телеканал СТО. И когда там все уже было сделано, начался застой — я имею в виду, развитие приостановилось. Так получилось, что надо было уходить. Мне поступило предложение заняться интернет-вещанием. Это не совсем телевидение в интернете, так считать неправильно. Каноны ТВ в интернете не работают. Существуют, скажем, сайты, которые отражают работу телевидения — сайт «Первого канала» размещает в интернете записи программ, которые были в эфире. А Piter TV — это не телевизионная картинка, проект создан специально для вещания в интернете. Сейчас таких проектов много, а тогда, в 2011-м, мы в Петербурге были первыми. Все делали методом тыка. Быстро поняли, что громоздкие телевизионные камеры не годятся, не годится телеформат картинки, в интернете нужен широкий формат 16Х9. Поняли, что нельзя размещать большие программы: их приходится нарезать на куски и выдавать отдельными сюжетами. Если в телевидении внимание человека сохраняется на протяжении 1 минуты 45 секунд и дальше можно делать новый блок, в интернете — чем короче, тем лучше. Две минуты — запредельный максимум, сюжет должен быть в пределах минуты.
Источников информации у нас не было никаких, приходилось смотреть западные аналоги и устраивать мозговые штурмы с коллегами, у которых также был исключительно телевизионный опыт. И это только то, что касается создания контента, а ведь в интернете свои особые законы, которые связаны с посещаемостью, точками входа и выхода. В телевидении важнее всего рейтинг, в интернете — посещаемость, глубина просмотра, количество времени, проведенного на сайте. Не могу сказать, что я с восторгом в это погрузился. Поначалу после бурной телевизионной жизни это выглядело несколько академично, спокойно и умиротворенно. Но потом уже появился интерес.
Вернуться на телевидение не хотелось?
В свое время (В 1996 году. — Прим. ред.) я ушел с регионального «Пятого канала» на федеральный НТВ. Там я вырос от собкора до главного редактора, потом меня пригласили замом гендиректора канала СТО, там я своими руками создавал целую редакцию. Потом руководил каналом как главный редактор и генеральный директор. Все было сделано. Уже работать было просто не над чем. И негде. Петербург — город маленький с точки зрения ресурсов; не хочу сказать «местечковый», но здесь не так много мест, где я мог бы работать. На непродолжительное время я возвращался на СТО, но когда-то запущенная машина, спустя четыре года после моего ухода, продолжала работать, там мне все еще нечего было делать.
Что изменилось за 20 лет в мире телевидения?
За это время был совершен колоссальный рывок. Я пришел на телевидение в 1991 году, после путча меня взяли в штат «Пятого канала». Свой первый сюжет я снимал на кинокамеру с шестнадцатимиллиметровой пленкой. С журналистом отдельно ездили не только оператор, но и звукорежиссер, который записывал звук — отдельно на магнитофон. Вам не представить, что это такое было. Чтобы снять сюжет на видеокамеру, нужно было отстоять очередь. А теперь каждый себе оператор, у каждого второго есть Go Pro, все снимают мобильными телефонами, и видео, если оно уникально, попадает на большое телевидение, которое работает в цифровом формате. Так-то: от кинокамер к цифровому телевидению в формате HD.
Это технологический рывок, а профессиональный?
Тогда у нас было много свободы, потому что никто не знал, что нужно делать. Сменились поколения: у тех, кто делал советское телевидение, была своя школа: телевидение, записи, дикторы, проверенные тексты. Я замечаю, что сейчас все это возвращается. Новостные программы записываются хотя бы частично: когда нет содержания, придумывается форма, спецэффекты, сложная компьютерная графика. А мы учились работать в прямом эфире. Не было ни компьютеров, ни суфлеров. Мы читали ленты информационного агентства, рвали, как портянки, на части, вычеркивали ненужные слова, отдавали машинистке, которая это перепечатывала, и с этими листочками шли в эфир. А сейчас в любом планшете есть программа «телесуфлер».
Нам всему приходилось учиться на ходу, не было учебников. Те книги, по которым учились в университете журналистики, безнадежно устарели, а новых не было. Уже потом спустя долгое время появились переводные материалы. Но это был хороший интересный период. Все было можно. Ты молодой, задорный, делаешь что-то неизведанное, аналогов которому нет. И ленинградское телевидение тогда испытало рассвет — что в передачи информации, что в документалистике, что в телеспектаклях. Было шикарное телевидение, наверное, первое в стране. Может, качество технически было не очень, но, с точки зрения контента, креатива, это была сказка. А в 1996 году я попал в лучшую информационную структуру, которая на тот момент была в стране.
Мне кажется, что в конце 1990-х и начале «нулевых» телевидение было более культурно-просветительным, чем сейчас.
Раньше каналов было мало: три центральных и ленинградское телевидение, параллельно шел образовательный канал «Российские университеты» на четвертой кнопке. Потом появился канал «Россия». И постепенно, когда каналы стали развиваться, стали считать деньги и следить за рейтингами, они увидели что просветительская функция дорого стоит, но не приносит рейтинга, потому что общее развитие нашей аудитории таково — немногие этим интересуются. Вы посмотрите, в крупных торговых центрах сейчас стоят стеллажи, на которых можно бесплатно обменять свою книгу на другую, и очереди нет. В крупных книжных магазинах за классикой очередей нет, раскупается мусорная литература, которую можно читать в метро. В газетных киосках никто не покупает серьезные издания, покупают желтую прессу. Никто не хочет себе забивать голову серьезными вещами. И на ТВ происходит то же самое. Какая публика, такой продукт. Кто-то может позволить себе диктовать моду и условия, но большинство идет на поводу публики, которая требует хлеба и зрелищ, а зрелища эти не всегда несут просветительскую функцию.
С другой стороны, сейчас выделили специализированные каналы: про футбол, про животных, про культуру. Но общенациональные каналы заполняют сетку вещания теми программами, которые приносят высокий рейтинг и рекламодателей. Ведь государственных каналов у нас немного, только ВГТРК, а все остальные имеют частный капитал, который нужно отрабатывать. То, что они проводят государственную политику, не означает, что они государственные. Впрочем, большой трагедии в этом нет, образовательный, культурный фактор сместился на спутниковые каналы, они стали специализированными. И это неплохо. Самое позитивное в развитии телевидения — у тебя появился выбор. Что тебе интересно, то и смотришь.