Статистика не врет: основной новостной портал северной столицы — Fontanka ru, проект Агентства журналистских расследований, уже 20 лет возглавляемого журналистом и писателем Андреем Константиновым. Мы обсудили с мэтром петербургской журналистики, почему опасны горящие глаза и зачем слушать новости от тех, кто тебя раздражает.
Как часто в АЖУРе появляются новые сотрудники?
Новые кадры в АЖУР приходят постоянно. Пошел 20 год нашей работы и не было года, чтобы у нас не появился новый человек. У нас постоянно запускаются новые проекты, мы это дело любим. В прошлом году, например, исторический журнал «Ваш тайный советник», в этом году мы переформатируем наше интернет-радио, сейчас пошел тестовый режим. И у нас, соответственно, появляются радиоведущие. Отбираем людей очень просто: либо кто-то с кем-то уже знаком и знает как профессионала, либо по рекомендации знакомых людей.
Уже пятнадцать лет мы преподаем на журфаке, читаем курс «журналистское расследование», но в плане приобретения новых кадров наше преподавательство помогло нам меньше всего. У нас были сотрудники, которые параллельно работе в АЖУРе учились, но ситуации, что мы кого-то замечаем среди студентов и предлагаем поработать я не припомню. Очень важно, чтобы человек был адекватным, не с горящими фанатичными глазами сектанта с мотивацией вроде «журналистика — это смысл всей жизни». Я таких людей боюсь, как любых фанатов. Сегодня он за журналистику борется, а завтра зарежет полредакции, ну его к черту!
Также человек должен обладать умением хорошо, внятно разговаривать и излагать свои мысли. Мы не просим профессиональное журналистское образование, нас устроит хорошее базовое гуманитарное. Хотя Горшков Александр Львович, мой первый зам и главный редактор портала Fontanka.ru, вообще технарь по образованию. Важна начитанность, хорошее знание литературы и истории — это дает аллюзивный ряд, метафорический ряд, язык богаче делает. Желательно знание одного-двух иностранных языков: у людей, которые знают два языка, иначе голова устроена.
А если не брать в расчет знакомых знакомых, как люди попадают в профессиональную журналистику?
Самый простой способ — прийти в редакцию на разговор, попросить возможность что-то написать. Мы, как правило, если видим, что у человека нормальные глаза, не отказываем в шансе. Надо просто не бояться, журналистика — нахальная профессия, надо не бояться предлагаться. А специальных мест, где тусуются журналисты и работодатели, в Петербурге не существует. Надо ходить, стучаться в разные двери, пытаться стать заметным. Но легко получить этот шанс и бывает тяжело реализовать на пятерку, выложиться, показать что ты умеешь, хочешь, достоин. Но голода сейчас нету, умерших от голода безработных журналистов нет, не валяются они по бульварам, так что немного мотивации смазаны.
В работе журналиста многое изменилось за 20 лет вашей карьеры?
Технически появились вещи, которые сильно могут помочь, но тут как на войне: за самым современным высокоточным оружием будет человек. Выигрывает в итоге человек. У американцев была такая блажь, мол, мы дистанционно будем всех дронами долбить и победим, ничем не рискуя, весь мир поставим раком и будем ужасно радоваться. Потом они поняли что переоценили техническую составляющую, в частности, когда случился теракт 11 сентября.
А жанр «журналистского расследования» сильно изменился за это время?
Это не жанр. Это москвичи считают, что это жанр. А мы считаем, что журналистское расследование — это просто метод, владея которым можно в разных жанрах создавать работы. Как метод, мы оттачивали его все это время. Стоит признать, что журналистское расследование стало не таким сакральным, как это было раньше в России и Союзе. Когда были перестроечные времена было такое отношение: о, это пришло к нам с запада, этого у нас не было. Смотрели на нас, как на космонавтов. Но это ошибка. И в советское время были журналистские расследования, и в царское время. Не так много, но были. Сейчас люди стали спокойнее относиться к этому методу. С другой стороны понятно, что журналистские расследования в сфере политики сейчас, мягко говоря, не самые востребованные. По ряду причин скукоживается эта сфера.
В то же время есть направления, которые очень широко эксплуатируются: например, исторические расследования набирают популярность. К сожалению, в нашей стране почти не получили развития журналистские расследования в сфере спорта. Во всем мире это с невероятной мощью набирает обороты. А у нас нет. Думаю, потому что клубы у нас монополисты — закроют двери перед журналистом и привет. Не то что расследование вести, тебя и на матч не пустят, даже обозревателем не сможешь работать.
У нас хороши криминальные расследования, много профессиональных экологических расследований. И я наблюдаю необычный эффект: как правило, журналистские расследования в федеральной прессе серьезно обгоняли и по качеству, и по уровню региональную прессу. А у нас сейчас обратная ситуация: много расследований на региональном уровне.
Может быть, это из-за множества местечковых блогеров, которые проводят расследования на своем уровне?
Это, скорее, за счет того, что на уровне федеральном не очень хотят делать нормальные журналистские расследования. Федеральные каналы могут расследовать разве что, насколько ужасна оппозиция и насколько именно она продалась Госдепу. Но ведь как правило расследование — это серьезная критика действующих властей. Журналисты — цепные псы демократии и они должны кусать власть за пятки, чтобы власть не борзела и не зажиралась.
И давайте сразу определимся: блогеры — не журналисты. Дело не в том, что они тупые или неграмотные, вопрос в ответственности. Если профессиональный журналист действует по закону о СМИ и нарушает положение закона, для него наступает определенная ответственность. А блогер — это такой милый партизан, который что хочет — пишет, что не хочет — не пишет. Скажем, я сегодня утром сварил два яйца на завтрак, мне же не придет в голову говорить, что я повар. То же самое с блогером и журналистом. Это все равно самодеятельность. Она, безусловно, меняет мир, блогеры как очевидцы или люди,готовые поразмышлять, наполняют мир новыми строками. Но читателям все равно никуда не деться от профессиональных СМИ, они вынуждены им доверять больше, они знают что СМИ по закону отвечают за информацию, которую распространяют. Заменить профессиональный системный анализ ни один очевидец, ни один человек который решил запустить в мир колонку оценочного суждения, не сможет.
Где вы получаете информацию — на каких сайтах, каких телеканалах?
Понимаете, какая штука: я не пользуюсь интернетом. Вообще. Совсем. Компьютером не пользуюсь. Все, что написал, написал от руки и продолжаю жить в таком чудесном состоянии. Я не сумасшедший, мне просто так комфортно. Я считаю, то что сделано рукой, имеет большее качество, нежели компьютерная строчка. Но СМИ у нас не только в интернете. И я всегда советую смотреть, читать или слушать те СМИ, которые тебя раздражают, мнение которых ты не разделяешь. Слушать тех, чье мнение соответствует твоему, — это успокаивать, усыплять себя, гладить себя по голове.
Хотя, конечно, лучше получать информацию из разных источников. Я и федеральные каналы смотрю, и «Дождь», слушаю и «Эхо Москвы» и Вести.FM. У нас одна из главных проблем журналистики заключается в том, что много стало партийной журналистики. Причем в разные стороны. Не объективная журналистика, нейтральная, а размежевание. Когда с одной стороны пропаганда канала «Россия», с другой стороны — «Эхо Москвы».
При этом мало остается журналистики, хоть некоторые и норовят сказать, что мы и есть настоящие, а все остальные — говно сушеное. Журналист, как врач, должен быть нейтральным. Этого, к сожалению, немного остается. Сильна радикализация в обществе, все немного сорвались с цепи. Но это обязательно выправится. Если никакого глобального ужаса не произойдет, выправится. У нас много чего бывало в стране, и все выправлялось. Мне кажется, наша страна вынесет все что угодно.